16 ст.

Микола Жарких

(6) 1530-і рр. «Баснословний початок Литви»

Всі оповідання про міфічну «Ірпінську битву» походять з одного тексту. Його запустив на орбіту невідомий на ім’я автор повісті «Баснословний початок Литви» (БПЛ), котра поставлена в ряді списків перед «Вітовтовим літописом».

Текст у складі «Баснословний початок Литви» + «Вітовтів літопис» я називаю «Литовським літописом» (докладніше – в моїй роботі «Дві традиції літописання Великого князівства Литовського»).

Наведу три висновки з цієї роботи, істотні для нашої теми:

1, БПЛ була написана в 1530-х роках;

2, всі 6 списків БПЛ походять від одного протографа (Лит0Л);

3, «Баснословний початок Литви» не має ніякої вартості історичного джерела і не повинен використовуватись для історичних реконструкцій. Всі праці, які спираються на дані БПЛ, слід безумовно вважати помилковими [Жарких М. І. Дві традиції літописання Великого князівства Литовського. – К.: 2016 р., розділ «Баснословний початок Литви»].

Анонімний автор БПЛ показав немалий літературний хист і склав дуже зручну повість, підхлібну литовському національному почуттю: литовці, почавши з мізерного клаптика землі над Німаном, розкидали всіх ворогів, били їх направо й наліво і так утворили велику державу. Руські землі увійшли до неї за правом завоювання (за нормами права 16 ст. це була вирішальна підстава для володіння).

Тому ця повість цікава для історіографії (історії історичної думки), історії літератури та історії суспільно-політичних ідей свого часу, тобто 16 ст. Нічого реального про Гедиміна автор БПЛ не знав (як не знав уже автор «Повісті про Вітовта» в 1392 році), а ті реальні відомості, котрі були збережені у польських та німецьких історичних творах, ще не були відомі в Литві (вони почали поширюватись у Литві від середини 16 ст. і вплинули, зокрема, на Лит1Л – «Хроніку Биховця»).

Щоб два рази не вставати й не писати окрему статтю під назвою «Міфічне завоювання Волині Гедиміном», я тут і далі цитуватиму не тільки оповідання про «Ірпінську битву», але також і про «похід на Волинь» – там, де ці оповідання стоять поруч. Отже, прочитаємо фрагмент БПЛ про «похід Гедиміна» за одним з найдавніших списків – [ПСРЛ, 1980 г., т. 35, с. 95 – 96]:

О великом князи Кгиндимине
и о битве с князем Владимером володимерским

(1) И впокоивши землю Жомоитскую от немцов, и пошол на князи рускии, и приде напервеи к городу Володимеру. И князь Владимер володимерскии, собравшися с людми своими, и вчинит бои лют с князем великим Кгидимином. И поможе бог великому князю Кгидимину, иж князя Володимера володимерского убил и рать его всю побил, и город Володимер возмет.

(2) И потом поиде на князя Лва луцкого. И князь Лев услышал, што князя Володимера литва убила и город Володимер узяли, и он не смел противу его стати, и побежит до князя Рвоегана [sic! в інших списках – Романа. М. Ж.], до зятя своего, к Брянску. А князи и бояре волынскии били челом великому князю Кгиндимину, абы в них пановал и господарем у них был, а земли их не казил. И князь великии Кгиндимин, укрепивши их присягою и оставивши наместников своих у них там, и начне княжити.

(3) А потом на зиму шол до Берестья и з Берестья вси воиска свои роспустил, а сам у Берестьи зимовал.

(4) И скоро Велик день минул, и он, собравши вси силы литовскии и жомоитскии, и рускии, и поиде на другои недели по Велице дни на князя Станислава киевского, и пришед возмет город Оуручеи и город Житомир.

(5) И князь Станислав киевскии, обославшися с князем Олгом переяславским и с князем Романом брянским, и с князем волынским, которого князь великии Кгиндимин выгнал з Луцка, и собралися вси у великом множестве людеи своих руских, и поткалися вси с князем великим Кгиндимином на рецѣ на Рпени под Белым городом, у шести милях от Киева.

(6) И вчинили бои и сѣчу велику, и поможе бог великому князю Кгиндимину, и побет усих князеи руских наголову, и воиско их все побитое на месцу зостало, и князя Лва луцкого, князя Олга переяславского убил, и в мале дружине Станислав киевскии з Романом брянским утекут до Брянска, а князь великии Скиндимин [sic!] оступит Белгород.

(7) И горожане видечи, иж господарь их з воиска побег, а воиско все наголову поражоно, и они, не хотечи противитися воиску так великому литовскому [и передалися з городом князю Кгидимину, и прысягу вчинили служыти к Великому князству Литовскому] [в Лит2Л ця фраза пропущена, доповнено з Лит5Л – М. Ж.].

(8) И затым князь великии Кгиндимин пошол со всими силами своими до Киева и обляже город Киев, и кияне почалися ему боронити. И лежал князь великии Кгиндимин под Киевом месяц,

(9) а затым здумали межи собою горожане киевскии, иж моцы великого князя не могли терпети болши того без господаря своего, великого князя Станислава киевского. И вслышали то, иж Станислав утек от Кгиндимина и воиско господаря их побито, а в них нет зоставы никоторое, а князь их ни зоставил. И они, змовившися одномысленнѣ, поддалися великому князю Кгиндимину, и шедши з города со кресты игумены и попы и дьяконы, и ворота городовыи оттворили, и стретили великого князя Кгиндимина честно, и вдарили ему челом, и поддалися служити ему, и присягу свою великому князю Кгиндимину на том дали, и били челом великому князю Кгиндимину, штобы от них отчизны их не отнимал. И князь Кгиндимин при том зоставил и сам честно у город Киев уехал.

(10) И слышали то пригородки киевскии, Вышегород, Черкасы, Канев, Путимль, Слеповрод, што кияне передалися з городом, а господаря своего слышали, иж втек до Брянска, а силу его всю побиту, и вси пришли до великого князя Кгиндимина и с тыми вышереченными пригородки киевскими подалися служити, и присягу на том дали великому князю Кгиндимину. И переяславляне слышали, иж Киев и пригородки киевскии подалися великому князю Кгиндимину, а господарь их князь Олг от великого князя Кгиндимина убит, и они, приехавши, и подалися з городом служити великому князю Кгиндимину, и присягу свою на том дали.

(11) И князь великии Кгиндимин, узявшы Киев и Переяславль и вси тыи вышеиреченныи пригородки, и посадил на них князя Миндовгова сына Олкгимонта, великого князя Олшанского, а сам з великим веселием у Литву возвратися.

О князи Станиславе киевском,
которого выгнал князь Кгиндимин с Киева

(12) В тот час будучи князю Станиславу киевскому у Брянску, выгнаному от великого князя Кгиндимина, и прислал ему князь резанскии Иван, будучи у старости своеи, просячи его, абы до него ехал и дочку у него понял, именем Олгу, бо сына не мел, толко одну дочку, и по смерти его, абы был великим князем резанским. И князь Станислав до него ехал, и дочку у него понял, и по смерти его был великим князем резанским.

(13) А князь великии Кгиндимин, прогнавши князеи руских и от немец землю свою упокоивши, и пановал много лѣт во в покои.

Дослідники слушно відзначили, що процитований фрагмент не має великих різночитань у всіх 6 списках; деякі різночитання показані у моїй порівняльній таблиці, з якої також можна переконатись у цьому.

Також нам треба звернути увагу, що в даному оповіданні, як і в «литовському» літописі в цілому, ніде нема абсолютних дат. На параграфи цього оповідання я при потребі буду посилатись БПЛ-1 і т.д.

Православних князів на ім’я Станіслав ніколи не існувало, але про це знають тільки відставні фізики-теоретики, котрі дослідили князівський іменослов Печерського синодика (1483 – 1530 рр.). Автор же БПЛ, працюючи у Вільні у середовищі переважно католицькому (в якому ім’я Станіслав дуже поширене), не відчував контрасту католицького й православного іменословів так гостро і дав своєму герою таке незвичне ім’я, чим збаламтив багато поколінь «дослідників». А це була – просто вигадка!

(6) 1560-і рр. «Хроніка Биховця»

Те, що було сказано про «Баснословний початок Литви», стосується і пізнішого твору – (Хроніки Биховця), написаного, орієнтовно, в 1560-х роках (докладніше – в розділі «Хроніка Биховця» згаданої роботи «Дві традиції літописання Великого князівства Литовського»). Тут давній «литовський» літопис значно перекомпоновано і перероблено, зокрема, з використанням хроніки М. Кромера (1555 р.). Але ця переробка не торкнулась оповідання про «похід Гедиміна», котре лишилось у практично незмінному вигляді [ПСРЛ, 1975 г., т. 32, с. 136 – 137] (і справді, вдосконалювати там нема чого).

Значення Лит1Л для історіографії нашої теми полягає:

– в тому, що він був активно використаний М. Стрийковським і в такий спосіб сильно вплинув на всю подальшу історіографію;

– в тому, що цей літопис був опублікований першим з усієї групи «литовських» літописів – ще у 1846 р., тоді як повний корпус цих літописів був надрукований у 1907 р. (ПСРЛ, т. 17). Тому дослідники 2 пол. 19 – поч. 20 ст. змушені були оперувати цим літописом.

Окрім того, всі літературні жанри добрі, окрім нудного. А Лит1Л – твір талановитий, ніяк не нудний (хоча й БПЛ також несогірший в цьому плані). Тому це гладеньке й легко зрозуміле оповідання охоче цитувалось і переповідалось – пізнішим авторам не треба було нічого обмірковувати й домислювати самостійно, все це зробив за них автор 16 ст.

(6) 1578-і рр. О. Гваньїні

Італійський офіцер у польській службі Алессандро Гваньїні (1538? – 1614) в 1578 році опублікував свій «Опис Європейської Сарматії» [ […] Alexandri Gwagnini. – [Kraków:] 1578. – різна пагінація]. Як показав мій аналіз, він скористався з Лит1Л, зокрема, в розділі «Литва» (арк. 10) маємо скорочений виклад «походу Гедиміна на південь», зі збереженням всіх фактичних даних, під датою 1304 р.

(6) 1582 р. М. Стрийковський

«Хроніка польська, литовська, жемайтська і всієї Русі», написана польським шляхтичем Матвієм Стрийковським (1547 – 1586..1593), була у Кенігсберзі в 1582 р. і справила велетенський вплив на всю наступну історіографію. «Походу Гедиміна» він присвятив цілий 3-й розділ 11-ї книги, який я наведу у (2013) з видання М. Малиновського [Stryjkowski M. Kronika polska, litewska, żmódzka i wszystkiej Rusi. – Warszawa : 1846, ].

Ви спитаєте: а чому не за українським перекладом, «опублікованим» у Львові в 2011 році? – Так його в Мережі немає, а переклад Ігнатьєва – є. Тому довелось слово «опублікованим» узяти в лапки. Без російських перекладів історичних джерел ми в найближчі десятиліття прожити не зможемо.

В тексті перекладу півжирним перекладач виділив підзаголовки, котрі у Стрийковського поставлені на берегах для полегшення орієнтації у змісті. Оскільки текст М. С. приблизно в 4 рази довший за текст БПЛ, я виділив піщаним тлом фрагменти з БПЛ, а решта належить М. С. Параграфи пронумеровані всуціль, так що на них будемо посилатись як на Стр-1 і т. д.

О занятии и овладении Владимирским,
Луцким и Киевским княжествами, победе Гедимина
и побитии русских князей в году 1319

(1) Когда Гедимину с литовцами и с ними жмудинам после былых тревог от немцев улыбнулась удача и фортуна отвратила свой слепой изменчивый лик от прусских и лифляндских крестоносцев, Гедимин вырвал из-под их власти всю Жмудскую землю, старост их погромил и распугал и, благодаря отваге литовцев и жмудинов, наголову разгромил большое крестоносное войско над Земилой и Акменой.

(2) А великого маршала и гетмана всех прусских земель Генриха фон Плоцке, разорявшего Жмудь с другим огромным немецким войском, налетев, убили в лесу за Медниками, как пишут Меховский и Длугош, погромили всех до единого и убили самого свирепого (nasrozszego) из комтуров. Медники, которые ныне зовутся Ворнями [Варняй. – А. И.]. И теперь уже крестоносцы не смели наезжать на Литву так беспечно, как раньше, посмотрев и убедившись в их отваге, предусмотрительности и готовности [сражаться] против себя.

(3) И в то же время приступили к жестокой и неправедной войне в Поморской земле, [находившейся] под властью Владислава Локетка. Поэтому прусский магистр Карл Тревир и его комтуры взяли двухлетнее перемирие с Гедимином, великим князем Литовским, чтобы, будучи в большей безопасности от литовцев, оказаться сильнее по отношению к полякам.

(4 = БПЛ-1) Гедимин же, хорошей войной учинив себе добрый мир с немцами, хоть и временный, но необходимый, в том же 1320 году, не снимая с себя доспехов, с тем же войском литовским, жмудским и новогрудским, а также с полоцкой русью, двинулся против волынских князей, которые выбились из под его власти и, видя, что он занят [войной] с прусскими крестоносцами, вместо помощи еще и учиняли набеги на завилийские и новогрудские владения Литвы.

(5 = БПЛ-1) Битва Гедимина с волынцами. Сначала [Гедимин] обратился против владимирского князя Владимира и, подступив к Владимиру (Волынскому), добывал замок и город упорным штурмом, но русаки оборонялись столь же храбро, отбивая литовцев от стен различной стрельбой и снарядами (pociskami). Для снятия осады [сражаться] против Гедимина прибыл сам владимирский князь Владимир со своими людьми и татарской подмогой; тем смелее Гедимин выстроил против него литовцев и жмудинов. И, не откладывая желанной битвы, тут же под замком обе стороны запальчиво сошлись с разноголосым гиканьем, бряцанием оружия и конским ржанием, взлетавшими выше облаков, стремясь в открытую померяться оружием, саблями и копьями. Татары же, заезжая обычным танцем и [стреляя] из луков, беспрерывно разрывали литовский [строй], пока Гедимин не отразил их, выстроив несколько сот пеших жмудинов с копьями, самострелами (pociskami) и с пращами (procami) между конными литовцами и русскими и татарскими полками. [Татары], у которых не было пехоты, начали обращаться в бегство, а литовцы гнались за ними, били, рубили и хватали [в плен]. А русаки с замковых и городских стен кричали на своих, взывая к ним и напоминая, чтобы своих не выдавали.

(6 = БПЛ-1)Князь Владимир убит литовцами. А когда упорхнули татары, на которых надеялся Владимир, и своих волынцев он не смог привести в первоначальное состояние, то сдерживал литовцев с малым числом владимирских рыцарей и сам смело напирал (однако, как гласит латинская поговорка, temerarios ausus, temerarii sequuntur euentus, отчего я и сам разок пострадал). И когда упорно пробивался сквозь литовские полки, исполняя долг доброго гетмана и храброго рыцаря, то был убит на поле боя. А остальные волынцы, видя, что [их] князя и вождя не стало, сразу же с великими и жалостными сетованиями побежали врозь кто куда мог, а другие сдавались победителям литовцам.

(7) Литва силой завладела Владимирским княжеством. А осажденные, видя гибель своего господина и победу литовцев, тут же с Владимирским замком и с городом сдались на милость победителя Гедимина, великого князя Литовского, и принесли ему присягу верности. А затем Гедимин завладел и всем Волынским княжеством в результате той победы и добровольного подчинения обывателей, когда [те] увидели, что противиться было трудно.

(8 = БПЛ-2) Гедимин завладел Луцким княжеством. Разместив во Владимирском замке и городе [Владимире] своих старост и литовских рыцарей, [Гедимин] двинулся к Луцку завершать свою победу [войной] против князя луцкого, потому что во время войны с крестоносцами [тот] отнял было [у Литвы] Дрогичин и Брест Литовский.

(9 = БПЛ-2) И хотя Лев, упомянутый князь луцкий, и имел кое-какое наспех собранное войско, но, устрашенный судьбой своего приятеля, владимирского князя Владимира (узнав, что тот разбит и убит литовцами), не дожидаясь гедиминовых сил, бежал до самого Брянска Северского к своему зятю Роману Брянскому.

(10 = БПЛ-2) А как только Гедимин осадил Луцкий замок, бояре и чернь, видя, что князь их сбежал и всех бросил (wydal), не пожелали противиться великому князю Гедимину и все единодушно [покорились] его силе и пошли под его власть со всем Луцким княжеством и с его пригородками.

(11 = БПЛ-2) И дали ему присягу потомственной верности, которую Гедимин ласково принял, а для лучшего утверждения и закрепления своей победы укрепил луцкий замок и другие пригородки и разместил [там] литовское рыцарство и [своих] старост.

(12 = БПЛ-3) Потом, овладев оставшимися пригородками князя Луцкого, [Гедимин] с войском двинулся к Берестью и там, в Берестье, по заслугам щедро наградив своих панов и рыцарей, на время распустил по домам литовское и жмудское войско передохнуть от трудов после недавней войны с орденом и русской [войны].

(13 = БПЛ-3) А сам в течение зимы отдыхал в Берестье, занимаясь текущими делами и земскими нуждами, и в это время готовил оружие и различное военное снаряжение для тайно замышлявшейся [им] новой войны против киевского князя Станислава. [Он] воевал с большей выгодой (pozytkiem), чем мы сейчас, хотя пушек и не имел.

(14 = БПЛ-4) Гедимин с литовцами [идет] на Киев. Потом в 1320 году, известив всех своих жмудских, литовских, новогрудских и полоцких бояр, [Гедимин] собрал огромное войско, и вскоре после Пасхи (Wielkiej Nocy), в наиболее подходящее для войны время, когда новая трава для корма коней уже под ногами, а весна готовит необлаченным (neodzianem) рыцарям прелестное раннее цветение, двинулся из Берестья против князя Станислава Киевского,

(15) который в то время титуловался (sie z przodkow pisal) русским монархом или самодержцем (jedynowlajca), как ныне [царь] Московский.

(16 = БПЛ-4) Литовцы взяли Овруч и Житомир.

(17) Спокойно пройдя луцкие и волынские земли, [уже] подчиненные себе, [Гедимин] первым делом подступил под Овруч, замок князя Станислава, который взял силой, оставив там литовский [гарнизон], а потом осадил Житомир, где собралось много киевской шляхты, которым тоже завладел в результате сдачи ([ибо замок] усиленно штурмовали, и оборонявшие его русские изнемогли). А выпроводив русских старост и рыцарей, для обороны в замке и в городе посадил своих литовцев. Потом двинулся далее в киевские волости, разрушая и сжигая все, что попадалось [под руку].

(18 = БПЛ-5) Видя это, киевский князь Станислав решил на насилие (gwalt) отвечать насилием и литовцев, бывших рабов (niewolnikom) своих предков, не дожидаться в Киеве, а преградить им путь оружием.

(19) Nam tuares agitur, pai ies guum proximus ardet. Другие русские и северские князья, видя, что у соседа уже стены горят, всем скопом собрались против литовцев.

(19 = БПЛ-5) Итак, переяславский князь Олег, изгнанный литовцами луцкий князь Лев и Роман Брянский с рыцарством и с войсками, какие смогли собрать в то время, двинулись на помощь киевскому князю Станиславу, стоявшему лагерем на реке Пиерна (Pierna) в шести милях от Киева.

(20) И, собрав все свои силы в одно большое войско и получив помощь от татар, стояли наготове, получив известие, что Гедимин с литовцами от Житомира смело и спешно двинулся на них.

(21) Литовская битва с русаками у Пиерни реки. Итак, Гедимин, от шпионов имея сведения о положении и силах русского войска, нимало не сомневался в счастье и в доблести своего рыцарства. Кратко напомнив полкам литовским и жмудским о [их] счастливых успехах и недавних победах над крестоносцами, владимирским князем и Львом Луцким, [он] построил их как должно: пеших с копьями, других с луками, а иных с пращами ставя (mieszajac) между конными для подкрепления и разрыва неприятельских рядов. И таким манером двинулся на тоже огромное русское войско, стоявшее на ровном поле у реки Пиерни.

(22) Там на литовцев сначала наскочил князь Станислав Киевский со своим войском и татарской подмогой, а Роман Брянский и с ним луцкий князь Лев и Олег (Olha) Переяславский быстро наступали вслед за ним для поддержки. Литва и жмудь, встав грудью, смело выдержали первую стремительную атаку киевлян, сперва стреляя из луков и самострелов, а потом с копьями, саблями, дубинами сойдясь врукопашную муж с мужем, конь с конем, с громкими криками, гиканьем и грохотом, [слышными] отовсюду.

(23) Тесно столпившись, они долго [сражались] со спорными надеждами на победу и равными шансами с обеих сторон до тех пор, пока Гедимин, со сторожевым (strwozonym) полком отделившись от своего главного войска, мощным броском (ogromnym pedem) не ударил русакам в бок так, что прорвал и перемешал их сомкнутые ряды, отчего им пришлось от фронта обратиться к флангу. А литовцы и жмудины, в едином порыве действуя и с фронта и с фланга, тем сильнее напирали на смешавшихся русаков. Князь Станислав Киевский не мог вынести их стремительного напора и стал отступать назад; литовцы продвигались за ним.

(24 = БПЛ-6) Убиты два князя: Олег Переяславский и Лев Луцкий. Князь же Олег (Holha) Переяславский и князья Роман Брянский и Лев Луцкий недолго устояли на плацу, видя, что киевляне отступают вместе со своим князем. Однако князь Лев Луцкий, скорбя о Луцком княжестве, из которого недавно был изгнан, смелее, чем другие, шел против литовцев [вместе] с Олегом Переяславским. Но за свою упрямую смелость тут же на плацу заплатили жизнью, ибо в суматохе битвы оба они были убиты.

(25 = БПЛ-6) Русские князья побеждены литовцами. Увидев это, князь Станислав Киевский и Роман Брянский сразу же обратились в бегство. Киевские, а также брянские и переяславские рыцари, отчасти из-за поражения и бегства своих князей, а отчасти не в силах выдержать огромной литовской мощи, разбежались по разным полям, другие безнадежно оборонялись в лесу. Литовцы и жмудины гнали бегущих до самой ночи (которая своей темнотой спасла русаков), били их, рубили и хватали [в плен]. [Гедимин] был доволен больше, чем Ганнибал Карфагенский при Каннах.

(26) На следующий день, отдохнув ночью от трудов, Гедимин велел собирать с побитых русских полков добычу, которую честно разделил между рыцарством, взял под крепкую стражу пленников и позаботился о раненых.

(27 = БПЛ-8) И в тот же день, не давая русским передышки на сбор [новых сил], двинулся завершать свою победу к Киеву и, осадив замок, непрерывно штурмовал его, грозя осажденным полным разрушением и различными карами, если они не сдадутся добровольно, а будут продолжать упорствовать. Однако киевляне, которых в городе и в замке после недавнего поражения собралось огромное множество с женами, детьми и имуществом, защищались долго и мужественно, надеясь на выручку и ожидая помощи от своего князя Станислава, который с проигранной битвы бежал до самой Рязани с князем Романом Брянским. Но видя, что их пан их бросил и обманувшись в своих надеждах, после долгих совещаний единодушно решили сдать город и замок.

(28 = БПЛ-9) Гедимин взял сдавшийся Киев. Итак, сначала к Гедимину, неся кресты и хоругви, процессией вышли митрополит, владыки (wladikowie), архимандриты и протопопы со всем духовенством. Ибо в то время в Киеве был престол митрополита всея Руси. А за ними вышли паны бояре и весь народ киевский, бия челом, сдаваясь на милость и [идя] под власть Гедимина, великого князя Литовского. Там же ему все и первым митрополит учинили присягу подданства. Потом Гедимин через город победителем въехал в Киевский замок.

(29 = БПЛ-10) Литва завладела Северским и Волынским княжествами. Другие киевские пригородки: Белгородок, Слеповрот (Slepowrot), Канев и Черкасы [Гедимин] тоже взял путем добровольной сдачи; взял также Брянск Северский и Переяслав, стольные замки русских князей. Итак, в результате одной победы [Гедимин] завладел киевской монархией, Волынским и Северским княжествами вплоть до Путивля милях в шестидесяти за Киевом и присоединил их к Литовскому государству.

(30 = БПЛ-11) Слуцкие князья. В Киеве и иных пригородах старшим своим наместником [Гедимин] поставил гольшанского князя Миндова, сына Гольши, своего родича, который крестился в русскую веру и правил в Киеве вплоть до Владимира Ольгердовича, предка князей Слуцких, исправно ведущих свою генеалогию от великих князей Литовских: от Гольши, Витенеса, Гедимина, Ольгерда и т.д.

(31) Князья Острожские. А Станислав из древнего рода русских князей, монархов Киевских, ведущих свой род от варяжских князей Рюрика, Трувора и Синеуса (Sinausa), а также от Игоря и Олега, от которых ведут свой род также и князья Острожские, будучи разбит, изгнан и выжит Гедимином из Киевского княжества, бежал за помощью к рязанскому князю, который тут же дал ему в жены свою дочь Ольгу (Holhe), а так как мужского потомства не имел, только ту единственную наследницу, то вместе с дочкой и все Рязанское княжество дал ему в управление, владение и княжение, сам будучи человеком преклонных лет.

(32 )Что такое Рязанское княжество. А Рязанское княжество среди других русских княжеств издавна было могущественным, как об этом говорят все, кто знают: прусские хроники, также Сигизмунд фон Герберштейн in Commentariis ac Chorographia regionum Moschoviae Duci subiectarum свидетельствует на стр. 65, 66 и др. Великое княжество Рязанское лежит между Окой и Доном либо Танаисом, реками большими и славными, одна из которых, Танаис либо по-московскому Дон, разделяет Азию и Европу, а впадает в Мертвое море или черное озеро, которое космографы зовут Pallus Meotis, у турецкого города Азов. Оттуда приплывшие по Дону из Москвы и из Рязани купцы потом следуют до Кафы, Перекопа, Константинополя и через Понт Эвксинский (Черное море) и Геллеспонт Средиземным морем до самой Греции, Италии, Иерусалима, Сирии и до Африки, как я и сам испробовал на собственном опыте (experentia), удостоившись чести побывать в таком же плавании в 1574 году.

(33) Рязанское княжество превосходит все иные московитские края урожаями хлеба, обилием продуктов, меда, зверя, скота, речных и озерных рыб, [а также здоровьем] и крепостью людей, облагороженных (uslachcionych) прирожденной воинской доблестью. Ибо [рязанцы] граничат с перекопскими и казанскими татарами, с которыми вынуждены непрерывно упражняться [в военном деле].

(34) Замок и город Рязань. Деревянный замок и столичный город Рязань, защищенный природным положением, лежит недалеко от большой реки Оки, в 36 милях от города Москвы. И князь рязанский всегда писался великим князем, как ныне московский.

(35) Происшествие с двумя братьями. Великий князь рязанский Василий, потомок того Станислава, изгнанного Гедимином киевского монарха, женился на сестре Василия, великого князя московского, с которой имел сыновей Ивана и Федора. А когда великий князь Василий умер, после него правил сын Иван, а потом тот оставил после своей смерти трех сыновей: Василия, Федора и Ивана, из которых двое старших, соперничая за верховное владычество, сошлись на рязанских полях в решающей битве, и там один был разбит и убит на поле боя, а другой, одержав победу, сразу же умер на этих полях. Третий, который остался, младший, узнав о смерти двух старших братьев, собрался с татарами и силой захватил отцовское великое княжество Рязанское, которым еще управляла его мать. А потом (хотя предки его в вольном государстве издавна вольно пановали, и никакому иному монарху не были подвластны) великий князь московский Василий, который писался самодержцем (jedynowlajca) всея Руси, сразу же вызвал его к своему величеству (przed swoj majestat) и посадил в тюрьму.

(36) Как Москва завладела Рязанью. И послав свои войска, взял замок Рязань и завладел всем [Рязанским] княжеством. А мать упомянутого младшего [сына] и вдову последнего великого князя Рязанского постриг в монахини и, пристроив ее в монастырь, изгнал. А чтобы потом рязанское княжество от московского не отступилось, большую часть рязанцев московский князь Василий выпроводил и распределил по разным своим краям, благодаря чему приобрел полную власть над старинным и могущественным Рязанским княжеством.

(37) Рязанский князь Иван бежал в Литву. И хотя в 1525 году, когда татары подошли было к самому городу Москве, тот последний рязанский князь Иван бежал из тюрьмы в Литву, однако так и умер в Литве как беглец, без потомства.

(38) Я для того, милый читатель, забавлял тебя подробным [рассказом] о том славном великом княжестве Рязанском, чтобы ты увидел, как быстро великие государства внезапно рушатся от внутренних невзгод. Случилось так, что два брата, соперничая за одну отчизну, понапрасну лишились ее, сами сгинули, а третьего брата и мать своим упорством превратили в калек, так что весь род великих князей рязанских, который существовал несколько сотен лет и процветал, сгинул и исчез с лица земли. Но вернемся к предшествующему рассказу о гедиминовых делах.

(39 = БПЛ-11) Гедимин, великий князь литовский, посадив гольшанского князя Миндова наместником в Киеве и посадив своих старост в другие замки, воротился в Литву с великой победой.

(40) Потом, когда в Кернове (где в то время была столица Великого княжества Литовского) был принят всем народом с великой радостью, обычным рукоплесканием, распеванием ладо, ладо и гудением длинных труб, щедро одарив рыцарство по заслугам на этих русских войнах, распустил войско по домам отдохнуть от тех долгих трудов.

(41) И с тех пор, то есть с 1321 года, когда Гедимин завладел Киевом, прекратилась Киевская монархия или самодержавие. Ибо со стародавних времен главой монархии всей Руси был Киев, заложенный князем Кием, по некоторым известиям, в году от Рождества Христова 430, хотя русские хроники из-за древности этого города не могли вывести точную дату. Однако от Ольги или Елены, которая крестилась в греческую веру в году от сотворения мира (6463), согласно русскому счету, и от русских монархов Святослава, сына ее, и от Владимира, сына того Святослава, который тоже крестился в Царьграде (Czarygrodzie) в году от [рождения] Господа нашего 990, а от сотворения мира 6469, русские считают, что самодержавие всей Руси (до овладения Киевом великим князем литовским Гедимином) или киевская монархия основана в 431 году.

[Тут у перекладі Ігнатьєва помилка. Насправді у М. С. написано: «київська монархія простояла 431 рік». Але й М. С. у свою чергу помилився в арифметиці, бо 1321 – 990 = 331 рік, не 431. Прецінь у стоїть саме 431 рік, і так само у ; до того ж 6469-й рік від створення світу = 961-у року від Р. Х., а 990-й рік від Р. Х. = 6498-у року від створення світу…]

(42) Потом московские князья, прежние великие князья Белой Руси, писались самодержцами всея Руси (однако в этом ошибались, ибо немалую часть русских княжеств давно занимала Литва), используя тот титул, который ныне великий князь Московский употребляет в своих грамотах. Однако истинная Киевская монархия всей Руси существовала и успешно процветала только в самом своем начале, при владычестве Рюрика, Игоря, Олега, Святослава и Владимира.

(43) А после смерти Владимира двенадцать его сыновей жестокими междоусобными войнами разодрали русское государство и самодержавие на дюжину частей. И хотя Владимир по прозвищу Мономах, сын Всеволода и внук вышеупомянутого Владимира, привел было дела в прежнее состояние (klobe) и [восстановил] монархию, однако после его смерти все это снова разорвалось, как об этом мы основательнее описали выше в русской истории. Итак, приступаем к рассказу о литовских делах.

Ми бачимо, що М. С. переробив оповідання БПЛ. Нині це заняття – переробка – настільки поширене, що отримало навіть спеціальну назву – rewriting. Але від часу Стрийковського і майже до кінця 20 ст. народ був простодушний, цього слова не вживав і вважав Стрийковського «істориком», «історіографом» і навіть «дослідником».

В усіх цих визначеннях яскраво виявилась одна особливість мислення сучасних «істориків», а саме – повна відсутність історизму. Вони прикладають до М. С. поняття нашого часу і щиро не підозрюють, що в 16 ст. автори могли керуватись іншими настановами, ніж сучасні дослідники.

До самого кінця 18 ст. (а частково і до наших днів) історія була підрозділом художньої літератури, основним її завданням був емоційний вплив на читача, а зовсім не пошук істини. Хроніка Стрийковського – це твір художньої літератури, його завданням було – написати про події минулого цікаво. У випадку БПЛ він зіткнувся з твором, який сам по собі мав немалу художню вартість, і щоб «перекричати» своє джерело, автору довелось напружитись в ампліфікаціях, змобілізувати значну частину свого арсеналу штампів та готових деталей.

Тому ми бачимо, що М. С. пропустив деякі подробиці з оповідання БПЛ (облогу Білгорода, втечу князів до Брянська та до Рязані), але натомість вигадав облоги Володимира, Луцька, Житомира. Старорежимні намісники Гедиміна, вигадані автором БПЛ, замінені у М. С. на старост (за польським зразком), до яких долучились рицарі (про котрих автор БПЛ не мав зеленого поняття) і гетьмани (Стр-2). Така модернізація вносила анахронізми, але відповідала меті М. С. – написати цікаво й зрозуміло для сучасного йому читача.

Розглядаючи уламки БПЛ, вмонтовані Стрийковським у своє оповідання, можна побачити, що в цілому М. С. дотримується послідовності викладу БПЛ, але рідко цитує дослівно, натомість часто перефразовує текст джерела. Оця велика звинність М. С. у перефразуванні часто збиває з пантелику сучасних дослідників, котрі вбачають «невідомі нам джерела» там, де є просто перифрази відомих джерел, з додачею власних фантазій М. С.

Концептуально М. С. збагатив оповідання двома тезами:

1, постійна участь татар (яких у БПЛ не було зовсім) – Стр-5, 6, 20, 22;

2, уявлення про князя Станіслава Київського як про володаря великої держави, котру можна порівнювати хіба що з Московським царством кінця 16 ст. (Стр-15, 41 – 43).

На оцю останню обставину сучасні дослідники геть не звертають уваги, хоча М. С. і порівнював Гедиміна із Ганібалом: Гедимін завоював не маленьке провінційне князівство, а велику імперію і став володарем усієї Русі, всього, чим володіли давні київські князі, починаючи від Рюрика й до Мономаха.

Стрийковський намагався дати хронологію «походу Гедиміна» і навів аж три дати: 1319, 1320, 1321 роки. Всі вони є власними елюкубраціями автора і не мають ніякого джерельного значення.

Отже, в цілому порівняння оповідань Стрийковського та БПЛ є добрим прикладом зміни уявлень про минуле під впливом нових умов і нових ідей.

Використання ж оповідання Стрийковського для реконструкції подій 14 ст. є безумовною помилкою, і всі роботи, де є таке використання, слід вважати помилковими.