Почему русских везде ненавидят

Николай Жарких

Письмо ко Ксении Мяло

Глубокоуважаемая госпожа Ксения!

Только что получил 3-й номер “Нового мира” с вашей статьей “Посвящение в небытие” и хочу поделиться с Вами непричесанными мыслями по ее поводу. Прежде всего – огромное спасибо за отрывок из С.Щелина. Может быть, трехмиллионный тираж НМ нарушит закономерность, что нет сатирика в своем отечестве? Давно я так не смеялся, как после слов “в 1945 году окончательно усмирили немцев”. Если Вы знакомы с автором – передайте ему, что я восхищен.

В статье Вашей я выделяю два основных тезиса:

1. Очень плохо, что последующее поколение отрицает заслуги предыдущего. Люди, которые так делают, рискуют попасть в лакейскую отечественной истории.

2. Отношение наше к могилам бойцов 1941 – 45 гг. есть конкретный пример негативных последствий первого тезиса.

Может быть, Вам легче будет ориентироваться в последующем, если я набросаю свой “социальна автопортрет”: 35 лет, кандидат химических наук (около 30 научных публикаций); русский (не русскоязычный, а именно этнически русский), но родился и всю жизнь прожил на Украине; не оккупант, не мигрант и не гомо советикус – я свободно говорю по-украински и полностью поддерживаю идею независимой Украины. В Народном Рухе – со дня его основания. Отец мой потерял руку в 1944 году в Румынии, мать прошагала с полевой почтой от Полтавы до Вены. Я вдвое старше современной молодежи и потому совсем не знаком со сферой рок-культуры, из которой взята большая часть примеров “вредного направления мыслей” в Вашей статье. Потому и примеры буду приводить свои.

Тезис 1. В России оценка последующим поколением заслуг предыдущего часто принимает форму категорического отрицания всего, что наделало предыдущее поколение. Это действительный исторический факт: не говоря уже о большевистском периоде истории, в котором каждое следующее генерально-секретарство категорически отрицает предыдущее – но и в предыдущей истории примеров не занимать: 1881 г. – контрреформа Александра 3, реформы предшествующего царствования объявлены ошибкой. 1856 г. – Александр 2 объясняет необходимость реформ тем, что царствование Николая 1 – ошибка. 1825 г. – Николай 1 арестовал декабристов по списку, который был в секретной папке Александра 1. Тоже, стало быть, ошибался предыдущий царь. 1816 г. Александр 1 призвал Аракчеева – предыдущий либеральный курс был ошибкой. 1801 г. Александр 1 помиловал тех, кто был в ссылке, и сослал тех, кто был в милости перед этим. 1796 г. Павел 1 сослал тех, кто был в милости, и помиловал тех, кто был в ссылке при Екатерине, и т.д. Так мы доедем до самого призвания варягов и убедимся, что и там старец Гостомысл отрицал завоевания предыдущего периода и этим обосновывал необходимость нового. Иными словами, во всем протяжении нашей истории мы то и дело встречаемся с явлением, которое время от времени ассоциируется с термином “перестройка”.

Разрушительный характер перестроек и их регулярность – не мое личное наблюдение. Вот П.Я.Чаадаев тоже говорил, что прошедшее тысячелетне не оставило следа и что эпоха христианства для России даже не началась. Или современный культуролог Г.С.Померанц указывает, что культурная эволюция России происходила в форме колебаний между соседними культурными массивами (культурными субэкуменами, по его терминологии) и в безуспешных попытках утвердиться в качестве самостоятельной субэкумены.

В виду такой прочной традиции мне кажется более перспективным ставить вопрос не в плане “хорошо это или плохо”, а в плане “почему именно такая форма усвоения исторического опыта преобладает в России” (а отрицание, с моей точки зрения, именно форма усвоения опыта: в начале каждой эпохи мы радостно говорим себе: “Ну, наконец, мы поняли, в чем дело. Надо делать все не так, как раньше, – и все будет хорошо”). Причина же господства такой формы, на мой взгляд, давно указана – это отсутствие гражданского общества в России, поглощение его государством. На любой вопрос мы можем смотреть только с точки зрения действительной или мнимой государственной выгоды: “Вот если б я был царем…” Никакой другой точки зрения мы вообразить не можем, и от того мнение царя для нас – непререкаемей авторитет. 11-й тезис о Фейербахе был в ходу у нас задолго до формулирования его Марксом: мы совсем не понимаем, зачем нужно познавать вещь, если не иметь возможности переделать ее по своему вкусу.

Соответственно с этим пониманием причины я полагаю, что ограничение разрушительности начальственных перестроек и более эффективное усвоение исторического опыта возможно по мере нарастания “культурного слоя” гражданского общества, развитием представления о самодостаточной ценности знания и о том, что задача философии – объяснять мир, а не переделывать его (оставим последнее начальству).

В связи с этим у меня возникает предположение, что нынешняя перестройка и соответственно отрицание заслуг прошлого – не совсем того типа, что перестройка хрущевская или брежневская. Тонкий, но ощутимый “культурный слой” уже возник, и наряду с отрицанием из желания подладиться к начальству возникает и целый спектр отрицаний, основанных на своих собственных принципах, вырабатываемых разними группами (партиями, если по-иностранному) гражданского общества. Поэтому с точки зрения типологии мне представляется, что прежние перестройки были типа “поворот все вдруг по приказу начальства”, а наша несет в себе элементы “поворота каждый сам по себе, когда в ногу маршировать никто не хотел”.

Таким образом, в современных суждениях об истории можно ожидать встретить отрицание тех или иных явлений же разных точек зрения, с позиций разных идеалов, и полезно было бы стараться уяснить себе те конкретные идеалы, которыми руководствуются те или иные отрицатели.

Перейду теперь ко второму тезису – к войне 1941-45 гг., могилам и памятникам. Поскольку памятников много, то неизбежно некоторый процент может и будет повреждаться просто из элементарного хулиганства, дурного молодечества без всякой политической подкладки. О такой возможности нельзя забывать, особенно когда речь идет о европейских странах. О таких случаях мы ведь узнаем из информационной программы “Врём”, известной своей лживостью и провокационностью, своим большим вкладом в раздувание шовинистической великорусской и великодержавной истерии. Сообщают: “В Польше неизвестными лицами осквернен памятник советским воинам” и многозначительно кивают при этом – вот видите, какие они подлецы неблагодарные! А может, это простое хулиганство? Вот в Кировограде, я слышал, лет 10 назад была такая форма удальства – ходить на кладбище и крушить могильные памятники; но тогда все строили коммунизм и никто не подозревал, что это – форма выражения политических взглядов.

Придавать политическое и общественное значение фактам повреждения памятников можно только в том случае, если твердо установлены политические мотивы такого поступка. Отрицатели, которые отрицают на словах и в прессе, в своей подавляющей массе крушить могилы не пойдут; Вы сами понимаете, что словесная формулировка – это гораздо более высокая степень сознательности в отношении у делу, которая почти исключает вандализм. Давайте будем говорить об этой более высокой степени сознательности.

В отношений к могилам я бы выделил три стороны: отношение к могилам людей вообще, отношение к могилам именно наших предков и отношение к могилам наших предков, погибших в 1941-45 гг. Начнем с конца. Это отношение окрашено отношением к самой войне, в главное поле битвы между отрицателями и утвердителями находится именно здесь, а могилы – вопрос периферийный.

Попробуем разобраться, что означает “Великая Отечественная война”? Что в ней отечественного? Реставрированная большевиками тюрьма народов по имени СССР прямо и недвусмысленно ставила своей основной внешнеполитической целью завоевание мирового господства под именем “всемирной социалистической революции”. Все прекрасно понимали, что социалистические революции происходят только там и тогда, куда и когда приходят краснозвёздные войска. Стратегия мировой революции была главным Фактором, дестабилизирующим международную обстановку между двумя мировыми войнами, главным фактором, сделавшим вторую мировую войну неизбежностью. Достаточно взглянуть на карту Европы из школьного атласа, чтобы убедиться: мир или война в Европе решающим образом зависят от позиции Тюрьмы Народов. Тюрьма желала расшириться за счет пристройки новых бараков – что же в этом отечественного? Война была захватнической со стороны Тюрьмы Народов и Германии – это первый твердо установленный факт, который используется отрицателями и игнорируется утвердителями.

Далее, война была неизбежной потому, что основной закон марксизма-энгельсизма-ленинизма гласил, что на одной планете не может быть одновременно двух фюреров. Если в какой-то момент объявится второй фюрер, то они должны воевать между собой до тех пор, пока один (настоящий фюрер) не посадит другого (самозваного) в клетку, т.е. война эта не может не быть тотальной. (Вот недавний пример – война Ирана и Ирака). Что же здесь отечественного? Удовлетворение, которое может испытать наш фюрер, повесив ихнего фюрера – это, по-моему, их личное фюрерское дело. Какое дело до этого отечеству?

Далее, многие военные аналитики (и в частности, Д.Фуллер) полагали, что германскую войну можно было бы закончить очень достойным миром после Сталинграда, вовсе не проливая кровь за каждую пядь земли. Почему такой мир не был заключен? – да потому что цель войны была посадить ихнего фюрера в клетку. Если при этом пришлось “освободить” какие-то страны, то это побочный эффект при достижении главной цели.

Далее, к вопросу об “освобождении стран Европы от фашизма”. Коммунистическая партия учит нас, что кастрюля, поставленная на плиту, может нагреться только до температуры этой плиты, но никак не выше. Так и мера свободы и процветания, которую может принести оккупационная армия, никак не может быть выше той, которая достигнута в оккупирующей стране. Что Тюрьма Народов занимала первое место в мире по степени тирании и нищеты – общепризнано. Стало быть, не может быть речи об освобождении каких-то стран, а только о порабощении их. Достаточно сравнить ту часть Германии, которую освободили демократы, с нашей Гэдээрией, чтобы в этом убедиться. Надо немедленно выводить войска из Германии, пока потомки чудо-богатырей не посдавались в плен побежденным.

Вот эти оценки лежат в основе моего отрицания определений той войны как “Великой” и “Отечественной”. Большая по размаху военных действий – да, Великая – нет! Во время отечественных войн не гонят солдат в атаку заградотрядами – это Факт непреложный. Кутузов на Бородинском поле, небось, без заградотрядов командовал.

Далее, оценка результатов войны. Утвердители говорят: “Победа”. Это следствие недостаточной информированности. Во сколько жизней обошлась война? Не в 7 миллионов (Сталин) и не в 20 (Хрущев), а в 55 миллионов демографических потерь, что составляет четверть предвоенного контингента Тюрьмы (194 млн.). “Если это называется – летать, то я не хотел бы быть птичкой” – заметил Винни-Пух. Вот и я себе думаю – если это “победа”, то что такое поражение? Что же это за победа, если последствия демографической катастрофы не преодолены и до сих пор? Что это за победа, после которой побежденные живут в сотни раз лучше победителей? Тезис о “победе” есть результат синтеза преступной большевистской стратегии “любой ценой” и нашего исконного великорусского чванства, выразившегося в “законе”, что Россия не может терпеть неудач, тем более – военных поражений. Этот закон особенно ярко проявляется в историографии Куликовской битвы, и сложился он не сегодня: еще С.Герберштейн писал (1526 г.), что “Василий 3 очень несчастлив в войне, но когда он, потеряв половину воинов, возвращается в столицу, все прославляют его, как будто он одержал великую победу”.

Вот на каких основаниях строится мое отрицание заслуг наших отцов в той войне. Проиграй они – ездили б сейчас в “мерседесах” и ели б филе из индейки, а так – давятся наши ветераны в троллейбусах и в очередях за колбасой, в которую добавляют очень сильный яд – нитрит натрия (чтоб не зеленела). Из этого Вы, я надеюсь, выведете, что я громить могилы не пойду и других буду отговаривать, но предложу “вечный огонь” погасить и памятник Победы в Киеве демонтировать (надеюсь, что на следующих выборах Народный Рух в Киеве прочно возьмет власть, и этот вопрос решится безболезненно). Я не вижу причин, чтоб к могилам той войны было какое-то особое отношение, нежели к могилам наших соотечественников вообще.

Но прежде чем поговорить на эту последнюю тему, я хочу обратить Ваше внимание на то, что для современной молодежи (и даже для меня) 1945 год – это плюсквамперфект, после которого последовали три уже безусловно позорных и грязных войны в Венгрии, Чехословакии и Афганистане. На мой взгляд, может происходить контаминация представлений – события и факты берутся из той войны (1941-45), а эмоциональная окраска их – из этой (1979-89). Стихийная правота в этом есть – те, кто так делает, могут сказать, что Тюрьма Народов никаких войн, кроме захватнических, позорных и грязных не вела и вести принципиально не способна, – на то она и Тюрьма.

Рассмотрим теперь “массовые осквернения могил в Польше, Венгрии, Чехословакии, ГДР” (с. 232 Вашей статьи). Предположим, как мы решили, что это: а) не враньё; б) не хулиганство, но политический факт. Нет ли ему рационального объяснения?

Начнем с Польши. Мы, русские, усмиряли бунтующих поляков в 1981 г. (думаете, никому не видно, откуда росли ноги у диктатуры Ярузельского?), в 1944 г. (как ликовал т.Сталин при виде эсэсовцев, подавлявших Варшавское восстание! Думаете, никто не видел, чьи войска стояли за Вислой в полукилометре от трагедии?); в 1939 г. (думаете, никто не понимает, что катастрофа Польши – от неизбежности войны на два фронта?), в 1920 г. (думаете, кто-нибудь забыл, что в обозе героической Красной Армии ехал т.Дзержинский с мандатом от т.Ленина на формирование “ррреволюционного” правительства Польши?), в 1863, 1831, 1794, 1768, 1733 годах… Думаете, поляки забыли, кому они обязаны разделами Польши? Нет, они ничего не забыли и ненавидят нас, москалей, от всей души, – чего мы по всей справедливости и заслуживаем.

(Часто говорят, что-де Тюрьма Народов есть результат общих усилий всех заключенных в ней народов, все, мол, ее строили, и все в равной мере ответственны за ее преступления. Это отговорка великодержавников. На галерах турецкого средневекового флота греблами были рабы – украинцы, русские, черкесы и т.д., – но никто, кажется, не решается сказать, что военно-морская мощь Турции есть результат совместных усилий этих народов и что за преступное употребление этой мощи прикованные к веслам рабы должны нести такую же ответственность, как и капитаны на мостиках? Я, по крайней мере, таких героев не знаю. Вот и в войне 1941-45 гг. прочие, не-русские народы Тюрьмы выступали рабами, прикованными к военной машине, управляемой русскими генералами. Преступления этой военной машины – исключительно на нашей, русской национальной совести).

В отношениях между равноправными народами с давних пор действует принцип взаимности. Применяя его к нашему случаю, надо заключить, что русские могилы в Польше не должны бы пользоваться большим почетом, чем польские могилы в России. А где они, эти польские могилы? Где памятник в Катыни? Где памятники в северных лагерях, на местах гибели польских военнопленных? Где памятники жертвам войны 1920 г.? Нет их – где же тут взаимность? Отсутствие взаимности показывает, что мы имеем дело не с отношениями равноправных народов, а с увековечением памяти колониальных войск в усмирённой ими стране-колонии. По неисправимой привычке администрации Тюрьмы лгать даже без видимой надобности мы десятилетиями отрицали существование польских захоронений в Катыни, оправдываясь тем, что это-де не мы, это немцы сделали. Казалось бы, раз это немцы сделали, так тем белее есть основание поставить памятник? Почему такой “выигрышный” момент не использован? Да потому, что администрация Тюрьмы признает за поляками только право “бунтовать и быть усмиряемыми”, но никак не право независимого народа. За что же нас любить-то?

Венгрию мы усмиряли в 1956 г., 1944 г., 1849 г. Чехословакию усмиряли один раз в 1968 г., но память о себе как о безгранично жестоких, наглых и циничных оккупантах сумели утвердить на столетия вперед. Немцев усмиряли в 1945 г,, 1946 г., 1947 г. – и во все последующие годы до 1990 включительно, в котором было наконец уничтожено орудие усмирения – т.н. ГДР. Как им после этого относиться к могилам оккупантов?

Немцы оккупировали Россию 2 года, Украину, Белоруссию – 3 года, а русские оккупировали ГДР 45 лет – так кто кому больше насолил?

Своим знакомым я однажды предложил экзамен на абстрактность их гуманизма. Я спросил: “Ну, хорошо известны могилы наших солдат в Германии, – памятники, цветы, делегации с родины. А могилы немецких солдат у нас? Кто назовет хоть одну?” – естественно, никто ничего не назвал. Ну, по классовому, единственно верному гуманизму так и должно быть – где ж это видано, чтоб усмирители ставили памятники усмиряемым? Ну, а по абстрактному гуманизму как? После некоторого скрипа мы в своем кружке гнилых интеллигентов пришли к заключению, что памятные знаки на немецких могилах нужны. А Вы как полагаете? Тут ведь даже расходов с нашей стороны никаких – кроме расходов на постановление Верховного Совета, разрешающее установку таких памятных знаков.

Наши памятные знаки в оккупированных странах установлены за наш счет – неужели немцы не захотят? А уж немцы все до последнего грамма цемента с собой привезут и ни одной травиночки не изомнут – уж такой народ. Я не думаю, что реально – отметить каждую из бесчисленных братских могил, но захоронения в местах крупнейших сражений (тот же Сталинград) отметить необходимо. Уверен, что после этого и отношение к нашим могилам там, у них переменится.

Кончена битва!

Я всех помирила!

Все предо мной

Вы склонились, борцы!

– говорит Смерть в романсе Мусоргского на слова Голенищева-Кутузова (”Полководец”, как Вы уже догадались). Давайте напряжем все ресурсы своего абстрактного гуманизма и поставим это предложение на обсуждение, не дожидаясь ходатайств со стороны правительства Германии. Пусть наш гуманизм будет самым абстрактным в мире!

Теперь я хочу поговорить еще об Украине (Вы на с. 237 пишете о западной Украине, т.к. там “неблагополучие” бросается в глаза, но все, что происходит в Галичине, со временем становится достоянием всей Украины – страна-то одна! Например, экспансия нашего национального флага началась со Львова, но дошла уже до Харькова). Для нас, помимо тех факторов, которые действуют в любой оккупированной русскими стране вообще, есть еще ряд факторов, которые осложняют отношение у русским (в т.ч. воинским) могилам. Во-первых, это война могил, которую оккупанты-большевики с маниакальной настойчивостью вели в 1960-70-е годы. На их стороне была власть и техника – в результате уничтожены целые поля погребений воинов Галицкой Армии, погибших в украинско-польской войне 1918-1919 гг. Абсурдность этого уничтожения умножается тем, что: а) эти воины против нас, русских, как раз и не воевали (ни против красных, ни против белых); б) могилы эти сохранялись во времена польского господства 1920 – 1939 гг. (т.е. как раз при власти тех, против кого они воевали – к явной невыгоде для нового оккупационного режима); в) уничтожаемые могилы не застраивались, а оставались пустыми полями на кладбищах (например, на Яновском кладбище во Львове), т.е. демонстрировалось, что война идет не за “социалистическую реконструкцию буржуазного города”, а именно против могил как таковых, против умерших; г) плиты с этих могил кощунственно использовались для мощения тротуаров (сейчас есть такие находки). За что же нас любить?

(Еще к вопросу о кощунстве: когда демонтировали памятник тому, кто живее всех живых в Коломне, оказалось, что постамент и вымостка перед памятником устроены из вторично использованных могильных плит, перевернутых лицевой стороной вниз. Это же экономно и вполне рационально. Оккупационная власть не могла предположить, что ее когда-нибудь объявят оккупационной и вышвырнут. По воспоминаниям свидетелей строительства памятника тому, кто наше знамя, сила и оружье во Львове в 1952 г., в забутовку фундамента шли скульптуры Богородицы с младенцем, – лихо, не правда ли? Может, копнем ещё под какими памятниками Великому Вождю?)

В Галичине прекрасно помнят ужасы русской оккупации 1914 – 1915 гг. (забытый эпизод, не правда ли?). Тогда доблестные чудо-богатыри арестовали и сослали даже митрополита Андрея Шептицкого (чего после не решился сделать ни один последующий оккупант: ни поляк, ни москаль-большевик, ни немец). Вам, может, покажется невероятным, что в Галичине, – с 1920-х годов центре борьбы за самостоятельность Украины – в 1840-1910-х годах (до первой мировой войны включительно) была очень сильна и влиятельна партия москвофилов. Она утверждала, что культура Украины должна развиваться на русском языке, а в политике надо стремиться поступить под власть русского царя. Их подозревали в получении субсидий от царского правительства (как сказалось, основательно), их разоблачали, высмеивали и т.д. – всячески боролись против них другие партии, но ничто существенно не поколебало их влияния, т.к. была у людей вера, что под царской властью жизнь будет если не блестящая, то получше, чем под австрийской. И только после той славной оккупации влияние москвофильства – как отрезало. Мы, русские, обладаем какой-то несчастной способностью отвращать от себя даже людей, изначально искренне преданных идее союза с Россией. Вся история Украины с 1654 года только об этом и говорит, – словно специально делается все, чтобы подорвать окончательно доверие к русским (да и не “словно”, а просто специально).

Если у нас над Днепром не было жестокостей 1914-15 гг., то напомнили о себе голодом 1933 г. – чтоб показать, что русская власть (П.П.Постышев) может только уничтожать украинцев. И в других странах то же самое – в той же Чехословакии, кредит доверия был куплен ценой 7 000 деревень (по Вашим подсчетам) и спущен в клозет в одночасье в августе 1968 г.

Последний факт из области отношения к могилам и памятникам: в селе Старый Угрынив на Ивано-Франковщине, в котором родился Степан Бандера, был установлен памятник – естественно, под скрежет зубов ветеранов МГБ (естественно, русских, усмирителей Украинской повстанческой армии). Отношение к Бандере в Киеве пока неоднозначное, часть людей еще верит большевистской лжи об ужасах бандеровского террора (уж чья б корова мычала…). Но и в этой ситуаций наш родной русский слон повел себя в украинской посудной лавке так, чтобы наделать побольше черепков (недаром было мнение, что Россия – родина слонов). Через несколько месяцев памятник был взорван неизвестными лицами. Только кому неизвестными?

Ясно, что не ветераны (пусть и МГБ) это могли сделать – у них ничего кроме ветеранских удостоверений нет. А у кого средства пиротехники, транспорт, средства связи? Кто имеет опыт диверсий? Где есть умелые тридцатилетние парни? (Не ветеранам же, которым сейчас за 60, бикфордовы шнуры поджигать?). Да-да, я именно это и хочу сказать – это дело КГБ, т.е. органа русской оккупационной власти. Облить памятник краской, поколотить молотком – это и хулиган может, но взорвать так, что в соседних домах стекла повылетали – это уже не хулиганство.

Для КГБ недостаточно просто убить С.Бандеру (работа Богдана Сташинского, Мюнхен, 1959 г., как Вы, может быть, слышали), но надо воевать и против памятников ему. Результат такой “ловкости” будет, естественно, противоположным, – часть колеблющихся решит, что дело С.Бандеры – несравненно более правое, чем дело большевиков и их подрывников. А это приближает реабилитацию УПА и легализацию могил ее воинов (последнее уже происходит). В этом не было бы ничего страшного для могил 1941 и 1944 гг., но сами же большевики запустили очередной виток “могильной войны” этим несчастным взрывом. Памятник Бандере будет восстановлен, могилы УПА отмечены, а могилы Советской Армии, которую мало кто любит? Тут уж как бог даст.

Политизировать отношение к мертвым, использовать их в хозяйстве – идея и заслуга большевиков. Помню, в автобиографии историка Н.И.Костомарова есть эпизод, когда он посетил Вишневец и писал, что в тамошнем храме похоронен князь Иеремия Вишневецкий – жестокий враг украинского народа, умерший в 1651 г. И священник того храма просил разрешения убрать его могилу, т.к. похоронен враг. А епархиальное начальство, пишет Костомаров, запретило это делать, т.к. не следуть беспокоить мертвых. Так рассудила волынская консистория в середине 19 века. А сейчас? Одних мёртвых принимают в партию (коммунистическую, конечно), других мёртвых из неё исключают. Партсобрания на кладбищах не проводят ли, лекции о текущем моменте мертвецам не читают еще? “Мертвые в хозяйстве… Нечто ты их из земли выкапывать будешь?” Коробочка не глупая была, а просто коммунистических идей не понимала. То же самое и со списками “Мемориала” происходит, как Вы пишете, – одних туда включают, как репрессированных неправильно, других исключают, как репрессированных правильно. Мы что, из другого теста сделаны, что ли? И мы, и современные коммунисты – продукты большевистского учения об экономии, в рамках которого всё должно приносить пользу, ничто не имеет права существовать само по себе. И “Мемориал”, объявив себя “историко-просветительским обществом”, сразу сошел на эти же рельсы.

Просвещать людей по части истории – значит, разбираться, кого репрессировали правильно, кого – неправильно, а кого – думали, что правильно, а оказалось, что неправильно, и т.д. Это нужная работа, но к охране могил не имеет отношения. Берите пример со Львова – там между войнами было “Общество охраны военных могил”, которое именно занималось военными могилами – независимо от того, кто в них похоронен. Есть ли в нашем плюралистическом обществе группа людей, готовых объединиться для охраны могил на деполитизированной абстрактно-гуманистической основе? Этим вопросом я хотел бы закончить свои непричесанные мысли.

20 февраля 1991 г.