Историография
Николай Жарких
В этой главе я рассмотрю только монографии, охватывающие всю выбранную мною тему. Статьи, посвященные особым вопросам, рассматриваются в экскурсах в связи с этими вопросами.
Не рассматриваю (преимущественно) труды, имеющие более широкий территориальный и / или хронологический диапазон. Считаю, что обобщающие труды основываются на специальных исследованиях регионального уровня и потому зависят от последних.
В некоторых местах я подаю цитаты в украинском переводе, а иногда – на языке оригинала. За этим не стоит ни одной идеи, это чисто технический момент: если у меня есть е-копия книги в символьном виде, я просто копирую и вставляю нужную цитату. Когда же е-книга представляет собой сканированные страницы, текст приходится набирать самому – и здесь я на ходу перевожу.
Для облегчения ориентации читателя я буду выделять правильные утверждение зеленым фоном, а ошибочные (по моему мнению) – желтым фоном.
Выводы
, что с начала преступной войны Гнило-Соломенной Орды против Украины погибли по меньшей мере 226 украинских детей.
Детей, мои дорогие! По меньшей мере (то есть может быть и больше)!
Я понимаю – если я буду ходить по стенам и дальше по потолку от таких новостей, это ничего не изменит в ходе нашей праведной войны с Ордой. Поэтому продолжаю то, что могу делать (9 мая 2022 г. в 9:30), а читателей прошу помнить о цене крови этого раздела моего труда.
Какие могут быть выводы по прочитанным работам по избранной мною узкой теме?
Что касается периодизации развития исторической мысли – можно выделить три периода:
– первый научный период, представленный монографиями П. Голубовского и Д. Багалея. Не всё в этих трудах безупречно, и главный недостаток – следование распространенной в то время «удельно-вечевой теории», хотя никаких следов веча в Черниговской земле не видно, да и с уделами там трудно;
– на смену ему пришел первый донаучный период, начавшийся с публикации вполне фантастической книги Р. Зотова в 1892 г. и продолжающейся до настоящего времени. Следовательно, «развитие» в нашем конкретном случае идет от лучшего к худшему, к засорению изложения фантазиями Татищева и Зотова (имеем «отрицательный прогресс», как говорят современные гнило-соломенные пропагандисты);
– второй научный период должна начаться с моей работы, в которой впервые отвергнута вся фантастика, накопленная за прошедшие 130 лет. Действительно ли он начнется, или произведения донаучного уровня будут выходить и дальше – я знать не могу.
Часть работ донаучного периода страдает одновременно антинаучностью, которая проявилась в применении к выбранному материалу очевидно ошибочных концепций «феодализма» и «классовой борьбы».
Другим признаком антинаучного подхода является игнорирование специальных трудов, посвященных тем же темам, по которым «работают» деятели антинаучного подхода. Эта тенденция пока не стала общей, поэтому говорить об антинаучном периоде, который пришел на смену донаучному периоду, пока рано. Но всё может быть, и такую возможность не следует исключать.
Самая большая заслуга в исследовании древней истории Черниговщины принадлежит Мартину Димнику, книги которого дают наиболее взвешенную и полную картину событий. Это – очень редкий случай, когда человек, никак не связанный с Черниговщиной, избрал историю этого края как главную тему своей жизни. Досадно, что наши историки дружно игнорируют его наследие, а его имя в Украине неизвестно.
Основным типом научных работ по теме являются монографии, рассматривающие историю Черниговщины «по касательной», при рассмотрении более широкого круга тем истории Руси 13 в. или вообще истории древней Руси. Из разобранных подробнее – это книги Мавродина, Феннела, Майорова. Так же слегка затрагивают историю Черниговщины те авторы, которые ставят в центре татарское нашествие (Насонов, Хрусталев). Список таких книг можно продолжать.
Это не хорошо и не плохо – состояние наших источников таково, что заставляет авторов говорить о всей Руси. Поэтому я не хотел выбирать фрагменты о Черниговщине из общих трудов, и поэтому в моей историографии нет Н. М. Карамзина, М. С. Грушевского, Б. Д. Грекова и П. П. Толочко, хотя в их книгах такие фрагменты, бесспорно, есть.
Проявились ли в студиях над Черниговщиной общие черты движения исторической мысли?
Да, имеем по крайней мере два таких проявления. Первый – это пропавшее время советской историографии, и второй – разделение историографического процесса на нормальный и советский. Как следствие Мартин Димник в Канаде в 1981 году продолжил студии Голубовского и Багалея в Киеве, и если бы цифра веков на титульном листе не изменилась с «8» на «9», никто бы и не заметил, что между ними прошло сто лет.
Проявились ли в этих студиях какие-либо специальные факторы влияния?
Так, на примере чернигово-князя-ведения можно очень ярко показать роль личности в истории, и даже конкретнее – отрицательную роль личности в истории. Рафаила Зотова с его «исследованием» можно уподобить злой фее Карабос, которая очаровала замок Спящей красавицы на целых сто лет. Эти сто лет прошли как раз во время обретения независимости Украины, но спящая красавица совсем не показывает никаких признаков пробуждения и предпочитает и дальше находиться в летаргическом сне, к которому все привыкли как к нормальному состоянию. Появится ли рыцарь, который изрубит терны, которыми зарос замок, и разбудит красавицу, объединит разделенные историографические течения и направит их в нормальное (научное) русло?
Ну, для этого рыцарь должен начать с осознания факта, что нынешнее состояние – не нормальное…
Досадный для меня вывод по изучению историографии – отсутствие научного метода, которого за двести с лишним лет от Карамзина историки древней Руси так и не сумели выработать. Никто не попытался изложить исследовательскую процедуру в виде алгоритма, то есть оконченной последовательности шагов, приводящих к цели. Похоже, что наши историки даже не понимают, зачем такой алгоритм нужен.