Выводы

Николай Жарких

Отрезок времени в 80 лет, с 1198 по 1278 год, выбранный мной как хронологическая рама изложения, делится точно пополам трагическим 1239 годом, когда татары уничтожили Чернигов.

В первые 40 лет, до нападения татар, мы имеем относительно обильную серию известий о черниговских князьях (точнее, о членах рода Ольговичей) и Черниговском княжестве. Все они происходят из внешних относительно Чернигова источников (Владимирской, Новгородской и Волынской летописей) и касаются преимущественно участия Ольговичей в политических делах других княжеств или всей Руси.

Русское летописание 13 в. приобрело отчетливо областной характер: летописи преимущественно интересовались делами своих земель, и никто не мог охватить Русь в целом. К тому же волынская летопись показывает систематическую враждебность к Ольговичам как врагам волынских князей и при каждом случае рассказывает о последних какие-то неприятности.

Из-за этих особенностей источников внутренняя жизнь династии Ольговичей и Черниговского княжества почти не известна, и из этого нет выхода. Мы не знаем точных дат пребывания князей даже на черниговском столе. Нет известий о более мелких княжеских центрах Черниговщины («удельных княжествах»). Не имеем полных данных о составе княжеских семей, но есть упоминания о некоторых князьях, которые могли бы принадлежать к Ольговичам, но их точная генеалогическая позиция не была очерчена в источниках, не была известна даже их современникам. Но все это – не повод заполнять пустоту фантазиями, как любят делать «академические историки».

Высокий статус Черниговского княжества до 1239 г. вытекает из того, что ни одно значительное политическое предприятие южной Руси не обходилось без участия князей Ольговичей и Черниговского княжества.

Когда в конце 12 в. умер последний представитель династии галицких Ростиславичей – князь Владимир Ярославич – сразу возникла идея передать пустой галицкий стол кому-то из его родственников по кужелю – сыновьям северского князя Игоря Святославича и сестры Владимира (Ярославны). При жизни отважного (точнее – неразборчивого в средствах) волынского князя Романа Мстиславича, захватившего галицкий стол, война за галицкое наследие была успешной для Романа.

Но все изменилось после его смерти в 1205 году. Следствием последующей войны в 1206 году все княжества южной Руси – Черниговское, Переяславское, Киевское, Волынское и Галицкое – были заняты членами династии Ольговичей.

Эта гегемония Ольговичей – своеобразная «Черниговская империя» – была не по душе соседним князьям, и такая конфигурация власти просуществовала очень недолго. Но следует отметить, что никому больше не удалось добиться даже такого эфемерного объединения древнерусских княжеств.

Политическая биография князя Всеволода Святославича Чермного длилась только 7 лет (1206 – 1212 гг.) и вся была наполнена его попытками утвердиться на киевском столе.

Князья Игоревичи за 6 лет своего правления в Галицком княжестве (1206 – 1211 гг.) сумели пробудить выразительную ненависть местного боярства к себе. Эта ненависть подогревалась и внешними влияниями (польских князей и особенно венгерского короля), которые были заинтересованы в поддержании постоянной (стабильной) нестабильности, надеясь извлечь какие-то выгоды для себя из такой ситуации. Как следствие – в 1211 г. галицкие бояре восстали, захватили князей Романа и Святослава Игоревичей и повесили их. Их брат – Владимир Игоревич – спасся бегством, и больше мы уже ничего не знаем ни о нем, ни о младшей (северской) ветви рода Ольговичей в целом.

Эта галицкая катастрофа косвенным образом отразилась и на положении киевского князя Всеволода Чермного. Смоленские князья – традиционные соперники Ольговичей в борьбе с Киевом – совместно с новгородским войском повели против него войну, которую Всеволод проиграл и был вынужден отступить из Киева. Где-то во время этих приключений он и умер, но мы не знаем точно, где, когда и при каких обстоятельствах это произошло, не знаем, где он был похоронен.

С 1210 г. можно проследить политический союз Черниговского и Владимирского княжеств, скрепленный несколькими династическими браками.

В 1223 году черниговские князья приняли участие в походе против татар, закончившегося несчастной для Руси битвой на Калке. Наши источники не знают, какую конкретную роль сыграли черниговские отряды в этой битве, не подают обстоятельства гибели черниговского князя Мстислава Святославича, не знают имени его сына, также погибшего при бегстве.

С 1225 г. наши источники относительно полно освещают деятельность черниговского князя Михаила Всеволодовича, сына Всеволода Чермного. Но эта полнота снова относится исключительно к внешней его деятельности, так что мы не знаем точно, когда именно он стал черниговским князем, когда женился, когда родились его дети.

Знаем же о его дружеских отношениях с владимирским князем Юрием Всеволодовичем, следствием которых Михаил на протяжении 1225 – 1230 годов трижды занимал княжеский стол в Великом Новгороде. Знаем, что этим он навлёк на себя ненависть князя Ярослава Всеволодовича (из Переславля-Залесского), который сам хотел закрепиться в Новгороде.

Знаем о попытке Михаила захватить Киев (1233 г.), контрнаступление волынско-киевской коалиции, успешной обороне Чернигова от нападающих, разгроме галицко-волынско-киевских сил возле Торческа и – как следствие – вокняжении Михаила в Галиче (1235 г.). Но при этом мы не знаем, кто остался княжить в Чернигове!

В 1238 году Михаилу удалось занять Киев, оставив в Галиче князем своего сына Ростислава. Снова видим, что три главных княжества южной Руси – Черниговское, Киевское и Галицкое – оказались под властью Ольговичей, и снова на очень короткий срок.

Во всех перечисленных политических предприятиях значительна, иногда решающая роль князей из рода Ольговичей была обусловлена значительными собственными силами Черниговского княжества.

Всё это кардинально изменилось с приходом татар. В 1239 году (точная дата неизвестна!) они напали на Чернигов. Попытка князя Мстислава Глебовича отбросить нападавших получилась несчастливой – в битве у Чернигова его войско потерпело поражение. О дальнейшей судьбе Мстислава мы ничего не знаем, так же не знаем, были ли у него сыновья.

Когда-то численный род Ольговичей сократился до двух человек – князя Михаила Всеволодовича и его сына Ростислава. Они уже не имели собственных вооруженных сил и путешествовали по Венгрии, Мазовии, Силезии и Руси как беглецы, князья-бродяги.

Попытки Ростислава отвоевать себе Галицкое княжество окончились с его поражением под Ярославом (1245 г.). Ростислав отказался от дальнейшей политической борьбы на Руси и перешел на положение венгерского вельможи, зятя короля Белы 4-го.

Еще хуже выпала попытка Михаила Всеволодовича вернуть себе власть над Черниговом ценой подчинения Батыя. Батый приказал казнить Михаила (20 сентября 1246 г.), и так же были казнены еще несколько князей, которые имели отношение к Чернигову. Батый явно хотел показать, что он не потерпит никакого князя в Чернигове.

Ту же систему – не допускать князей к власти в древних столицах и (тем самым) возрождения древнерусских политических единиц – Батый применил и к княжествам Переяславскому, Киевскому и (менее грубым способом) Галицкому. Киев начал возвращать себе самостоятельную политическую роль как столица нового государства в 1917 году, а Чернигов, Переяслав и Галич потеряли самостоятельную политическую роль навсегда.

Теоретически можно было бы думать, что власть в Черниговском княжестве переберут ростовские князья (Борис или Глеб) – как внуки (родственники по кужелю) Михаила Всеволодовича. Но так не случилось, и мы не знаем даже, предпринимали ли ростовские князья какие-то попытки в этом направлении. Их потомки автоматически потеряли право на черниговский стол, поскольку их родители не княжили в Чернигове.

Несмотря на то, что все основные источники по истории 13 в., указанные выше, продолжали рассказывать о событиях следующих десятилетий, черниговская династия и Черниговское княжество одновременно и единодушно исчезают с их страниц. Это означает исчезновение предмета упоминаний – политической единицы с центром в Чернигове.

Разговоры о «черниговских князьях татарских времен» не имеют никакой опоры в исторических источниках, и их следует считать проявлениями историко-патриотической фантастики.

Мифические «сыновья князя Михаила Всеволодовича» не зафиксированы ни одним источником, современным самим событиям (середина – 3 четв. 13 в., когда эти «сыновья» теоретически могли бы действовать – если бы они существовали). Все они как один вымышленны авторами московских родословных книг, и все родословные многочисленных княжеских семей Российской империи, выводившие свое происхождение от этих «сыновей», следует считать мифическими в своей ранней части. На самом деле они произошли от самопровозглашенных князей конца 13 – 1 пол. 14 в., имевших мелкие владения в бассейнах верхней Десны и верхней Оки.

«Черниговские князья» из «Перечня князя Константина» (Любецкого синодика) также являются следствием удачной мистификации, созданной в Москве в середине 16 в. с использованием материалов все тех же родословных книг. В 1654 г. «Перечень» попал в Киев и был вписан во Введенский синодик Киево-Печерской лавры, а из него был переписан (с пропусками и ошибками) в 1753..1755 годах в Любецкий синодик.

Обнаружить в тексте «Перечня» какой-то источник более древний чем середина 16 в. не удается. Таким образом, все экстраваганции «Перечня», не находящие независимого подтверждения, следует считать выдумками середины 16 в.

Попытка Р. В. Зотова (1892 г.) прокомментировать «Перечень» и, в частности, определить последовательность «черниговских князей татарской эпохи» состоит из безудержных фантазий и должна быть полностью отвергнута. Вместо этого следует пользоваться современными исследованиями, где, в частности, подробно показана несостоятельность выдумок Зотова.

Наследие древнерусского Черниговского княжества проявилось не в реальной политике, а в плоскости идей. Князь Михаил Всеволодович и его боярин Федор, убитые в Орде по приказу Батыя, прославлены как святые в северо-восточной Руси, более поздней Московской державе. Их культ распространён в Великороссии в форме литературных текстов, церковных служб, икон и стенописей. С 1580 года в Москве почитают фальшивые «мощи» этих святых, «обретенные» по приказу царя Ивана Грозного. В Украине культ этих святых не прижился, ограничиваясь одной церковью в Чернигове, построенной по приказу петербургского церковного начальства.

Самый краткий вывод из проведенного рассмотрения можно сформулировать следующим образом: Чернигов и татары – вещи, несовместимые между собой. Черниговское княжество существовало, пока не было татар. Когда появились татары – исчезло Черниговское княжество.