Седьмой крестовый поход

Николай Жарких

В середине 13 в. дела крестоносцев в Палестине шли очень скверно. Мусульмане окружали их владения со всех сторон и одерживали одну победу за другой. Наиболее успешными из этих мусульман были египетские мамлюки.

В 1244 году хорезмийскую войско захватило Иерусалим – главную цель всех усилий крестоносцев. Последующий ход событий показал, что эта потеря была для крестоносцев безвозвратной.

Как хорезмийцев занесло в Палестину? С 1221 года войско хорезмского султана Джалал ад-Дина Манкбурны вело борьбу против монголов. Она шла с переменным успехом на просторах современных Узбекистана, Таджикистана, Туркмении, Афганистана, Пакистана, Ирана, Азербайджана и Армении. После гибели Джалал ад-Дина (1231 г., Азербайджан) выбитые со своей родины хорезмийцы установили политический контакт с правителями Египта, и по совету последних напали на Иерусалим.

Таким образом, падение Иерусалима было словно цунами после большого политического потрясения в Центральной Азии, вызванного монголами. Появление новой военно-политической силы меняло планы традиционных игроков на ближневосточном театре политической борьбы; все они стали искать контактов с монголами и пытались привлечь их к союзу против других борцов.

В католической Европе падение Иерусалима не произвело почти никакого впечатления. Римский папа и христианские короли призывали друг друга дать отпор врагам креста, но дальше обмена мнениями дело не двигалось. Один только французский король Людовик 9-й (1214 – 1270) решил, что

Есть кому принять державу,

Поддержать отцову славу

- и в 1245 году объявил новый крестовый поход (по общей нумерации – седьмой). Он получил на это дело благословение римского папы Иннокентия 4-го, которое, однако, не произвело впечатления на других монархов. Ни один другой король не поддержал Людовика, и этот поход стал французским национальным предприятием, своего рода «малой отечественной войной». Он не только не показал единства и сплоченности католического суперэтноса против исламского, а скорее наоборот – демонстрировал раздробленность католиков.

Итак, в 1248 году король Людовик мобилизовал достаточно многочисленное войско. Оно насчитывало 15 тыс. человек, из них 3000 конных рыцарей и 5000 пехотинцев-арбалетчиков [Такие числа подают русская и английская Википедии. о 40 тыс. конницы и 20 тыс. пехоты – явное преувеличение].

25 августа 1248 король со своим войском отплыл из порта Эг- Морт (Aigues-Mortes). В свите короля был Гийом де Рубрук…

Биографические сведения о Рубрука очень ограничены. Различные справочники представляют совершенно разные сведения о нем. Так, о хронологических рамках его жизни бытуют три версии:

1, род. в 1215..1220 гг., Кассель – ум. ок. 1270 (Н. П. Шастина, 1957 г.; немецкая, украинская Википедия);

2, род. в 1215 г., Рубрук – ум. в 1295 г. (французская и болгарская Википедия);

3, род. ок. 1220 г., Рубрук – ум. ок. 1293 (английская, польская, русская Википедия). Болгарская Википедия поддерживает эту версию только в части года;

4, род. ок. 1210 – ум. ок. 1270 (Даниэль Во, 2002 г.).

Все эти точки зрения бытуют рядом и независимо; ни один из авторов не дает себе труда представить обоснование – из каких косвенных данных выкомбинированы эти даты, так же как не обращает внимания на другие версии и не заботится об их опровержении или согласовании.

Все, что можно вывести из этого разнобоя мнений – это то, что даты и места его рождения и смерти неизвестны. Фамилия его «де Рубрук» означает собственно «из Рубрука». Рубрук – это маленький поселок в исторической Фландрии, на крайнем северо-востоке современной Франции при ее границе с Бельгией. «Источником» для мысли о рождении нашего героя здесь была, я думаю, его фамилия. Кассель – несколько больший городок, где-то в 10 км юго-восточнее Рубрука, также во Франции при границе с Бельгией.

О месте его смерти и погребения никаких гипотез нет, неизвестно также время и обстоятельства его смерти.

Так же неизвестно начало его карьеры: образование, принятие монашества, переход на службу к французскому королю и обретение доверия со стороны последнего.

Что образование Рубрука была не рядовым, свидетельствует следующее место из 47-й главы его книги:

Некоторые из них, и в особенности первенствующий, знают нечто из астрономии и предсказывают им затмение солнца и луны.

Тот, кто выписал такой аттестат, сам должен был иметь незаурядные познания в астрономии.

Кроме того, Рубрук имел значительные знания по медицине. Хотя сам он врачебной практикой не занимался, он интересовался тем, какими средствами лечат другие, рассуждал о свойствах ревеня и так оценивал китайских врачей:

[Китайские] медики очень хорошо знают действие трав и отлично рассуждают о пульсе, а мочегонных средств они не употребляют, да и вообще о моче ничего не знают (гл. 28).

Чтобы дать такую оценку, Рубрук должен сам знать, что такое пульс и моча.

…17 ноября 1248 г. (по другим данным – в сентябре 1248 г., вероятно, ошибка) флот крестоносцев доплыл до Кипра, где сделал длительную остановку. Здесь войско провело целую зиму, пока король собирал сведения о политической ситуации и разрабатывал план дальнейшей кампании. Латинская империя (с центром в Константинополе) приглашала его воевать против греческой Никейской империи; антиохийский князь и рыцари-храмовники предлагали войну против мусульман в Сирии.

Приходится читать, что Людовик хотел завоевать Египет, чтобы получить продовольственную базу для дальнейшего наступления на Палестину и отвоевания Иерусалима. Не думаю, чтобы такой план мог серьезно рассматриваться. Для оккупации Египта и установления контроля над ним до такой степени, чтобы получать оттуда снабжение и вывести большую часть войска на дальнейшую войну, никаких крестоносным сил не хватило бы, и французы не могли этого не понимать. По моему мнению, стратегический план похода повторял план шестого крестового похода (1228 – 1229 гг.), во время которого император Фридрих 2-й одной только демонстрацией своей силы, без реальных сражений, заставил египетского султана уступить Иерусалим.

Итак, я думаю, что Людовик собирался высадиться в Египте, чтобы создать угрозу его столице – Каиру, навязать врагу генеральное сражение (которое, конечно, представлялось победным для крестоносцев) и навязать мир, который бы включал территориальные уступки в Палестине. Этот план нельзя не признать рациональным. Ведь все успехи в осаде периферийных крепостей и захвате периферийных территорий без поражения вражеской полевой армии были бы эфемерными.

…Фридрих – автор этой стратегии – к тому времени сидел в Палермо, махал на французский флот шапкой и говорил: «Давай, давай!», а сам не без любопытства наблюдал, как справится плагиатор с поставленной перед ним задачей (ну, это сцена из ненаписанного исторического романа…)

6 июня 1249 г. крестоносцы заняли Дамиетту, гарнизон которой просто сбежал перед нападением. Им оставалось пройти (или проплыть вверх по Нилу) до Каира 240 километров, или десять дневных переходов.

И тут случилось неожиданное. Первая победа, вместо того чтобы скрепить боевой дух войска, деморализовала его. Воины начали пьянствовать и лениться. Они уже никуда не хотели идти дальше из Дамиетты, хотя время работало против них и с каждым днем задержки действие фактора внезапности испарялось, а египтяне получали время для мобилизации. Приходится читать, что такое странное поведение было обусловлено разливом Нила, который крестоносцы не могли преодолеть. Нетрудно понять, что для войска, которое успешно проплыло 3 000 км от Франции до Кипра и потом еще 400 км от Кипра до дельты Нила, разлив нильского рукава шириной 1 или 2 км составлял действительно непреодолимое препятствие.

20 ноября 1249 г. они отправились дальше и за 4 недели, не встречая никакого сопротивления, победоносно прошли 90 км. Когда французы дошли до канала Ашмум (сейчас он называется Эс-Сагир), на его южном берегу было сосредоточено египетское войско под командованием мамлюкских генералов Фарс ад-Дина Актаи и Бейбарса аль-Бундукдари (1223 – 1277). Конец декабря 1249 и январь 1250 г. прошли в безуспешных попытках форсировать канал. Наконец 8 февраля 1250 г. французам удалось переправить часть сил через канал. Авангард под командованием брата короля, графа Роберта д'Артуа, увлекся первым успехом и начал преследование. Правдоподобно предполагают, что он сам хотел получить всю славу победителя. Бейбарс приказал открыть ворота крепости Эль-Мансура и латная конница ворвалась на ее улицы. Египтяне контратаковали и уничтожили этот отряд; его опрометчивый командир погиб. Этот был первый победный бой Бейбарса, славного полководца и будущего султана Египта.

Теперь о продолжении наступления нечего было и думать; но король вместо отступления приказал оборонять лагерь и предложил новому султану Тураншаху обменять Дамиетту на Иерусалим и некоторые территории в Сирии. Султан, естественно, отказал. В ночь на 5 апреля 1250 г. крестоносцы начали отступать к Дамиетте. О, тут они были значительно проворнее и за один день добежали до поселка Фарискур (в 60 км от Эль-Мансуры и 30 км от Дамиетты). Египетское войско неуклонно их преследовало и 6 апреля 1250 г. произвело сильное нападение, смяло французский лагерь и захватил в плен короля, его братьев – Шарля Анжуйского и Альфонса де Пуатье и много рыцарей. Крестоносная армия перестала существовать.

Король обязался уплатить огромный выкуп (800 тыс. золотых динаров), сдать Дамиетту египтянам и не возвращаться в Египет. Последнее условие упоминалась в глумливый песне, сложенной Джамал ад-Дином ибн-Матрухом: «Если король снова попытается воевать, то пусть знает, что его тюрьма полностью готова и кандалы, в которые его заковывали, тоже не заржавели». Поэтому Людовик 8 мая 1250 г. отплыл из Египта в Акру в Палестине, где находился до 1254 года, надеясь на прибытие новых крестоносцев.

…А Фридрих в своем Палермо, получив новости с фронта, видимо, сказал: «Не к тому профессору обратились. Что немцу хорошо – то французу смерть» (еще сцена из того же романа…) Фридрих умер 13 декабря 1250 г. и, несомненно, успел получить полную информацию о крушении французского похода. Наконец, мы сами видели, что тот, кого папская аттестационная комиссия исключила из рядов католической церкви за плохое поведение и невыполнение распоряжений администрации, достиг определенного успеха, а тот, кто ни на йоту не отступал от папских повелений – потерпел самое крупное поражение, которое только можно себе представить.